«Врачи тоже сочувствуют своим больным». Интервью с терапевтом из «красной зоны»

Ирина Четверикова — в прошлом биолог клинико-диагностической лаборатории, ныне врач-эндокринолог, аспирант. В течение прошлого года она работала врачом-терапевтом на передовой в борьбе с COVID-19. Мы поговорили с ней о «противостоянии» веры и естественных наук, чудесах в работе, понимании эволюции верующим человеком и служении пациентам. 

 — Биология, медицина, наука, — часто эти сферы жизни противопоставляют свои данные вере в Бога. Но могут ли они убить веру? 

— И среди ученых-биологов, и среди обычных врачей мне встречаются православные и атеисты. Но, работая в лаборатории, сталкиваешься с необъяснимым в ходе мыслительной работы. А в медицине чудеса происходят с завидной регулярностью, порой независимо от действий человека. И биолог, и медик пытаются найти объяснение чудесам. Вот тогда многие и приходят к вере.

— Эволюция и религия — противоречат ли они друг другу с точки зрения биолога? 

— В университете у меня был прекрасный педагог по генетике и эволюционным учениям. Она никогда не навязывала личное мнение, напротив — заставляла читать труды разных ученых. Еще тогда я поняла, что в целом понятие эволюции живых существ, да и человека в целом никак не противоречит религии. 

Скорее наоборот — наука просто пытается дать объяснение тем фактам, которые человеческий разум в состоянии понять. При этом граница нашего познания постоянно расширяется. Если нам где-то видится противоречие религии и науки, то скорее всего, оно вызвано нашим незнанием. 

«Вера отличается от знания. Знание человека основывается на его опыте и ощущениях органов чувств. Вера же есть уверенность в бытии того, что не поддается восприятию наших физических чувств. Человек способен логически прийти к идее Бога, открыть для себя Творца, но это открытие еще не будет верой. Идея Бога, возникшая в сознании, должна вызывать перемену духа, укорениться в душе человека не только на уровне разума, но и в сердце». 

Патриарх Кирилл, «Мысли на каждый день года»

Нельзя отрицать очевидные факты. Например, факт того, что на земле жили динозавры. А вот почему и когда столь развитые создания вымерли? В моих учебниках, датированных прошлым веком, было написано, что это произошло много миллионов лет назад. Но сейчас ученые спорят по этому вопросу. Появился новый научный метод исследования, который позволяет устанавливать примерный возраст по составу кости — радиоуглеродное датирование1Радиоуглеродное датирование — разновидность метода радиоизотопного датирования, применяемая для определения возраста органических останков путем измерения содержания в материале радиоактивного изотопа 14C по отношению к стабильным изотопам углерода. Живые организмы вместе с пищей поглощают и обычный углерод 12С, и радиоактивный 14С. Но когда растение или животное умирает, оно перестает обмениваться с окружающей средой радиоактивным углеродом. Оставшись в организме, он постепенно распадается, а его остаточная доля становится показателем возраста.. Кости динозавров, исследованные этим способом, оказывались не такими уж древними, и дата их вымирания уже приближалась к нескольким тысячам лет. Не удивлюсь, если окажется, что последние динозавры умерли в год Рождества Христова. Уже существуют доказательства того, что люди и ящеры пересекались на этой планете во времени. 

Вы не обязаны жалеть больных, но вот любить должны.

Классическое эволюционное дерево, которое все видели в учебниках биологии, — это яркая иллюстрация того, как можно от простого микроорганизма прийти к такой сложной системе, как человек. Возможно, именно в такой последовательности, от простого к сложному, Бог и создавал живые организмы. Переходных эволюционных форм между царствами-классами палеонтологи так и не нашли. Думаю, их и не было — так, пресмыкающиеся просто видоизменяются в рамках пресмыкающихся, птицами они не становятся. 

Я думаю, что слова Дарвина нещадно перефразировали. Он никогда не утверждал, что человек произошел от обезьяны, он говорил лишь о том, что, возможно, мы родственники. В моем личном восприятии мира все живые организмы — в той или иной степени родственники. Только эта степень может исчисляться миллионами долей. Все живые организмы по своей сути — это набор химических элементов, которые складываются в разные последовательности. 

— Почему после биофака вы занялись медициной? 

— Переход из биологии в медицину был более чем логичен. Знания биолога фундаментальны, и на этом фундаменте легче разобраться в происхождении заболевания. 

Моей специализацией на биологическом факультете была биохимия, которая очень тесно переплетается с лабораторной диагностикой. Более 4-х лет я работала в диагностических лабораториях и тогда поняла, что нужно идти дальше — получать медицинское образование, ведь биолог-лаборант не имеет права интерпретировать полученные результаты анализов. Например, получился низкий гемоглобин в общем анализе крови у больного, а ты не можешь ни посоветовать, ни подсказать, куда с этим результатом дальше больному идти. Только цифра на бумаге… 

А еще очень хочется самой докопаться до сути. В детстве я много читала художественную литературу, увлекалась детективами. В моем понимании врач — это тоже детектив, а самый профессиональный детектив — это врач-эндокринолог. Ведь гормоны бывает сложно уловить даже при лабораторных анализах. В таких случаях остается полагаться только на клиническое мышление врача, когда из множества разрозненных пазлов-симптомов складывается в итоге единая картина-диагноз. 

— Профессия врача означает служение людям, врачу часто приходится жертвовать собой ради больных. Врачи устают, а особенно тяжело тем, кто оказываются в «красной зоне» по COVID-19. Что врач получает взамен всему, что отдает ради здоровья других? 

— Самореализацию. Как большинство врачей, я чувствую потребность помогать людям. Без этого в медицине нельзя работать. Как сказал один мой преподаватель-хирург: «Вы не обязаны жалеть больных, но вот любить должны». И только, проработав год в «горячей точке» в поликлинике обычным терапевтом, я в полной мере осознала, что значат эти слова в полной мере.

И биолог, и медик пытаются найти объяснение чудесам. Вот тогда многие и приходят к вере.

— Врачи часто подвергаются осуждению со стороны пациентов. Как вы справляетесь с такими ситуациями? 

— Многие пациенты жалуются на врачей, что они, дескать, бесчувственные, не слушают внимательно их рассказы о всех их проблемах. А проблемы, поверьте, в большинстве не затрагивают медицину никаким боком: лично мне жаловались и на правительство, и на плохого начальника… 

Когда на приеме по 40-50 человек, очень тяжело физически всех выслушать. Поэтому врачи абстрагируются и спрашивают только то, что требуется для постановки диагноза или оценки самочувствия. Но при этом ты внутренне ликуешь (и это чувство явно неземное), когда лечение, назначенное тобой, помогает и пациент выздоравливает. 

Да, существует медицинская этика, согласно которой врач не проявляет сильных эмоций во время приема больных. Но, поверьте, врачи тоже переживают, сочувствуют своим больным. Но не из-за каждого чиха или банальной простуды (они сами привыкли жить с вечными соплями на работе), а когда все более серьезно. Сочувствуют, когда их никто не видит, плача дома в подушку.

Читайте также: противоречит ли Библия теории эволюции? Если христианин признает теорию эволюции, то отступает ли он от своей веры? Если смерть вошла в мир с грехом человека, то как быть с палеонтологическими находками, свидетельствующими о том, что животные умирали и до появления человека? Эти непростые вопросы наш редактор Алексей Шириков задал богослову и библеисту — протоиерею Андрею Рахновскому.