Ответ Джоэла Маркуса на доклад митрополита Илариона (Алфеева)
Ответ Джоэла Маркуса
на доклад митрополита Илариона (Алфеева)
«Демифологизация новозаветной науки»
Со своим опытом жизни в евангельском протестантстве я понимаю, почему митрополита Илариона тревожит влияние западной исторической критики. Я вырос в секулярной еврейской среде, но лет в двадцать с небольшим обратился в христианство. Тогда я стал ближе к кругам консервативным евангельским и даже фундаменталистским. От людей этих кругов я перенял страх перед «критикой высокого уровня» (как мы ее называли), чувство угрозы с ее стороны. Мол, она так и думает подорвать веру искренних верующих вроде меня.
Но потом я изменил свое мнение о «критике высокого уровня». Почему? По единственной причине, которая способна избавить нас от предвзятости к какой-то группе людей: личного знакомства с ее представителями. Я познакомился с исследователями Нового Завета, в частности, с моими учителями Лу Мартином и Реем Брауном, которые спокойно использовали исторический метод и были, даже на мой критический взгляд, верующими христианами. Общаясь с ними и другими подобными людьми, а также изучая вопрос подробнее, я понял: историческая критика — это вовсе не какое-то пугало для верующего христианина. Это настоящий дар, позволяющий многому научиться. Приведу несколько примеров.
Начнем с Q. Да, «никто и никогда не видел Q». Но как я часто говорю моим студентам на богословском факультете, христиан учат верить во много вещей, которые они не видели. И по-моему, есть веские причины относить Q к числу таких вещей. А если вы принимаете гипотезу Q, то она имеет значимые последствия. И они вовсе не убивают веру.
Взять хотя бы заповеди блаженства. У Луки сказано: «Блаженны нищие», а у Матфея — «блаженны нищие духом». У Луки: «Блаженны алчущие», а у Матфея — «блаженны алчущие и жаждущие правды». По-видимому, здесь и в других заповедях блаженства Лука сохранил более старую форму (вослед Q), а Матфей переосмыслил учение в духовном ключе. Это можно видеть хотя бы из того, что слово «праведность» — лексика, характерная именно для Матфея.
Между тем Церковь издавна ставила матфеевскую хвалу духовно нищим выше, чем блаженство буквально нищих у Луки (по очевидным причинам, начиная с естественного желания пополнить свои ряды богачами). Но если у истоков традиции исторический Иисус благословил именно тех, кто в буквальном смысле нищ и голоден, это имеет огромное значение для современной жизни. Впрочем, я благодарен и Матфею за его версию: ведь в буквальном смысле я не нищ и не голоден, но хочу, чтобы в Царстве Божьем нашлось место и таким, как я…
Если верить, как я, в богодухновенность Евангелий, то оба варианта богодухновенны. И все-таки самая древняя и самая близкая к историческому Иисусу форма блаженства говорит о нищих и голодных не иносказательно. Мой учитель Лу Мартин часто сравнивал экзегетику с разговором вокруг стола: разговором, который должен включать и канонических авторов, и их интерпретаторов, живших в разные века, и еще многих-многих людей. Чем больше собеседников, говорил он, тем лучше. Но добавлял: есть собеседники, без которых нельзя обойтись — Иисус и нищие. Так историческая критика позволяет нам вернуть за экзегетический стол переговоров одну из ключевых сторон.
Не следует считать, что каждый сторонник Q замышляет сокрушить веру в исторического Иисуса. Изучение Q и другие аспекты исторического изучения Писаний возвращают нам пророческие голоса, которые забылись в ходе развития церковного предания.
Историко-критический метод также помогает противостоять некритическому использованию Библии. Как еврей, я не могу не упомянуть в качестве примера некоторые вещи, сказанные в Новом Завете о евреях. Взять хотя бы фразу «кровь Его на нас и на детях наших» (Мф. 27:25) или обличения в адрес «иудеев» в четвертом Евангелии. В Евангелии от Иоанна словом «иудеи» часто обозначаются враги Иисуса. Обычно это вожди иудаизма. Однако сам факт, что вожди названы именно так, а не иначе, многие века использовался антисемитами как повод для того, чтобы судить обо всем еврейском народе, гнать и убивать евреев.
Такие резкие выражения возникли в напряженной локальной ситуации конца I в. — скажем, в окружении «Иоанновой общины» — где, возможно, евреи имели власть и преследовали христиан. (Исторические свидетельства подобных ситуаций у нас есть.) Однако эта сугубо локальная ситуация конца I в. отличается от нашей — и отличалась на протяжении большей части церковной истории. Более того, как правило, все было наоборот: христиане преследовали евреев. Следовательно, актуализируя в наши дни Иоанновы упоминания об «иудеях» или отрывки вроде Мф. 27:25, необходимо помнить о разнице между нашей ситуацией и ситуацией того времени и делать необходимые поправки.
В заключение позвольте мне процитировать два отрывка из «Октоиха», богослужебной книги конца первого тысячелетия. Я узнал о ней из книги архиепископа Илариона «Христос — Победитель ада: тема сошествия во ад в восточно-христианской традиции»:
Приидите, возрадуемся Господеви, сокрушившему смерти державу, и просветившему человеческий род...
Разрушися тьма дряхлая, от ада бо возсия Солнце правды Христос, земли просвещая вся концы...
Будет ли слишком смелым применить эти отрывки к тому, как воскресла из мертвых Церковь в этой и других восточных землях? Будет ли слишком дерзновенным предположить, что «просвещение концов земли» может включать подлинное восприятие восточной теологией методов исторической критики, впервые разработанных на Западе?
Я завершаю свое выступление этим вопросом и этой надеждой.